Новости

«Права сами на нас не упадут»: Настя Красильникова о феминизме, материнстве и привычке к насилию

7 Марта 2023

Настя Красильникова — журналистка и феминистка, авторка расследования «Ученицы» о сексуальном насилии над детьми в летней экологической школе. Ко дню борьбы за равноправие «Выход» поговорил с Настей о современном смысле праздника, о значимости феминизма во время войны и о том, как движение за права женщин может поддержать матерей.
Никто из нас не родился феминисткой. Как ты пришла к этому?
Я работала в редакции Афиша Daily, занималась текстами про социальные проблемы. В какой-то момент я обратила внимание на то, что глянцевые журналы для женщин пишут о женщинах, своей целевой аудитории, как о чем-то второсортном. Меня это по-журналистски удивило, и я стала исследовать тему. Со временем я завела Telegram-канал «Дочь разбойника», где стала делиться мыслями по этому поводу, недоумевать и приводить ссылки на журнальные материалы, в которых было много сексизма и женоненавистничества. Через какое-то время канал получил довольно большое общественное влияние, а материалы в журналах стали часто редактировать после какой-нибудь заметки на канале. Я поняла, что все больше интересуюсь проблематикой прав женщин, а из-за канала «Дочь разбойника» меня стали называть феминисткой, — и я радостно приняла это. С тех пор из простого увлечения права женщин стали моей основной работой, смыслом жизни.
Почему не все женщины поддерживают феминизм?
По разным причинам. Я думаю, основная причина в том, что проще жить с установками, которые у тебя появились в детстве, и не проделывать внутреннюю работу для того, чтобы это изменить. Я тоже выросла в патриархальной семье, в которой мне рассказывали, что я должна быть приложением к мужику, и вся моя жизнь должна быть подчинена этой цели. Мне эта идея не понравилась еще в детстве. Мои убеждения свалились на меня не в одночасье: я провела довольно большую работу над собой, долго задавала себе вопросы, пока наконец не сформулировала, что такие установки на самом деле дискриминируют, портят женщине жизнь. Мне кажется, причина, по которой не все женщины поддерживают феминизм, в том, что эти установки настолько привычные и уютные, что менять их очень сложно, а оставаться в них, наоборот, просто и понятно. Как говорят многие женщины: «Но я же не феминистка какая-нибудь, я верю, что мужчина в семье главный, а я второстепенная». Я не считаю, что это плохо или неправильно, я не думаю, что цель найти мужа – это плохая цель. Но ведь это довольно опасный путь. Ставить свою жизнь в зависимость от другого человека – это может быть очень опрометчиво. К сожалению, у женщин, которые не разделяют идеи феминизма, много агрессии по отношению к феминисткам. И это довольно обидно, потому что фемактивистки во все годы своего существования делали много для того, чтобы у женщин были те права и свободы, которые есть сейчас.
О чем для тебя 8 марта в этом году?
В этом году 8 марта для меня, также как и в прошлом, о войне и о том, что война, развязанная Россией, и гендерное насилие в целом — это явления одной природы. Мне кажется, что пренебрежительное отношение к феминизму и феминисткам в российском контексте, сыграло свою роль в том, что война началась и продолжается. Над феминистками привыкли хихикать и смеяться, но мы всякий раз говорим о серьезном: о недопустимости дискриминации и насилия над женщинами, которые напрямую связаны с ростом насилия в целом. То, что насилие стало привычной частью российской жизни, частью новостного фона, та аргессивная, токсично-макулинная риторика, которую часто используют политики, — все это привело страну к происходящему сейчас. И как бы ни хотелось обвинить во всем одного конкретного человека, сложно игнорировать тот факт, что толерантность к насилию росла в нас, воспитывалась в нас, а мы ей недостаточно противостояли. В том числе из-за того что даже в либеральных интеллектуальных кругах было принято хихикать и вертеть пальцем у виска, когда слышишь про женщину-феминистку. 8 марта для меня про то, что прислушиваться к женщинам необходимо. Про то, что борьба за права женщин только начинается. Я считаю этот праздник во многом своим, потому что оригинальный смысл этого дня в солидаризации трудящихся женщин за эмансипацию и равноправие, — я как раз этим и занимаюсь. Мне бы хотелось, чтобы как можно больше женщин именно так видели этот праздник: как напоминание о силе, которая у нас есть, как напоминание о важности солидаризации, совместной работы и поддержки друг друга, как напоминание, что бороться за права надо, что без борьбы, к сожалению, права сами на нас не упадут.
Какие новые проблемы появились перед фемдвижением за прошедший год? Какие успехи феминизма за это время для тебя наиболее значимы?
Я много раз слышала от уважаемых людей, от своих близких, что проблемы, связанные с гендерным насилием, сейчас не важны, потому что происходит война. Почему мы вообще вспоминаем о том, что кто-то кого-то когда-то харасил, — ведь есть проблемы посерьезнее. Но до тех пор, пока мы считаем, что чей-то харассмент и домогательства — не наши проблемы, потому что есть проблемы посерьезнее: все так и будет. Бесит меня это ранжирование ужасно! Такой подход воспитывает толерантность к насилию, воспитывает убеждение, что есть «какое-то насилие», которое менее «насилие», чем «настоящее насилие». Конечно же, одна из очевидных проблем в последний год – это то, что женщины в России остаются в ситуации большого риска. И этот риск возрастает, потому что вместе с закручиванием гаек, в том что касается защиты женщин, отказа политиков принимать или даже обсуждать закон о насилии и о профилактике семейно-бытового насилия, происходит процесс, который нельзя игнорировать. Мужчины возвращаются с войны с тяжелыми травмами, и тяжелейший опыт, который они пережили на войне, становится для них поводом или причиной вымещать агрессию на близких. А близкие — это, как правило, женщины. Да, феминизм как будто стал чем-то ненужным в такое время, я часто чувствую этот вайб в разговорах, вижу в соцсетях. Но если мы посмотрим на прошедший год, то увидим, что самое стойкое, последовательное и, возможно, самое многочисленное антивоенное движение в России и среди русскоязычного сообщества за пределами страны – это Феминистское Антивоенное Сопротивление. Тот уровень, которого добились девчонки-активистки из ФАС, огромная помощь, которую они оказали большому количеству людей, — все это вызывает восхищение, и это как раз пример солидарности и борьбы. А еще я выпустила подкаст «Ученицы». Это расследование, над которым я работала почти полгода, и оно многое значит для меня. Хочется верить, что для других, ведь его прослушали уже несколько миллионов человек.
Феминициативы пишут не только о женщинах, но и о квир-людях, беженцах и политике. Феминизм сегодня — это про что?
Мне кажется, невозможно выступать против дискриминации женщин, но при этом поддерживать дискриминацию квир-людей. Это какая-то очень сложная идеологическая схема, в которую я не понимаю, как можно вписаться. Если человек не поддерживает дискриминацию одного рода, то он не поддерживает дискриминацию кого бы то ни было. Поэтому я не удивляюсь, что фемдвижение пишет обо всех уязвимых группах. Насчет политики: феминизм — это и есть политика. «Личное — это политическое», — чем больше времени проходит, тем гениальнее для меня звучит этот лозунг второй волны феминизма. Все, что происходит в нашей личной жизни, все, что происходит с нашим телом, все, что происходит с нашей судьбой, — это политика. Быть феминисткой — это означает признавать свою политическую позицию.
Как для тебя связаны материнство и феминизм?
Материнство и феминизм связаны напрямую, и я могу говорить на эту тему бесконечно. Вряд ли можно найти какой-то другой процесс и период в жизни женщины, который обнажает такую уязвимость и при этом показывает такую силу, как рождение и выращивание ребенка, кормление и забота о нем. Это совершенно невероятный и огромный труд. Женщины делают людей, и я, хотя у меня самой есть сын, до сих пор не могу поверить, что женщины настолько великие люди, — они еще и вот это умеют! Материнство в России – это страшный челлендж: начиная от того, что в роддомах можно стать жертвой насилия при родах, заканчивая тем, что ты со своим ребенком будешь чувствовать себя неловкой и ненужной в общественных пространствах, потому что ни Москва, ни менее развитые в урбанистическом смысле города не приспособлены для женщин с детьми. Помимо этого я часто сталкивалась с людьми, настроенными к матерям крайне недоброжелательно. А главное, они не стесняются и считают своим долгом высказать недовольство или дать бесценный совет по поводу того, как именно мне надо растить моего ребенка. Это все превращает жизнь женщины с ребенком в постоянный ежедневный челлендж, который осложняется тем, что она отвечает за беспомощное существо. Это существо спит по непонятному графику, его нужно круглосуточно обслуживать, — женщина отвечает за жизнь человека, который не может для себя сделать ни-че-го. Я считаю, что есть дискриминация женщин, а еще есть дискриминация женщин с детьми, которая в российском обществе проявляется очень часто и на многих уровнях. Начиная с насилия в адрес матерей в роддомах и детских больницах, и заканчивая тем, что женщины с детьми получают отказы в трудоустройстве на основании того, что у них есть дети. А женщины, у которых есть матка, могут получать отказы в трудоустройстве на основании того, что они могут когда-нибудь родить.
Что должен сделать феминизм для материнства в России?
Я вообще не считаю, что феминизм что-то должен. Это и так довольно тяжелый путь, связанный с большим сопротивлением, которое не всегда легко преодолевать. Мне бы хотелось, чтобы тема материнства больше освещалась, чтобы про дискриминацию женщин с детьми мы знали не меньше, чем мы сейчас знаем о домашнем насилии. Я не считаю, что кто-то должен взять и сделать это, я сама для этого много делаю.
В канале «Вашу мать» ты развеиваешь миф об идеальном материнстве. А что с партнерством: можно ли сказать, что ваши отношения с мужем соответствуют ценностям феминизма?
С трудом себе представляю себе отношения, полностью соответствующие ценностям феминизма. Я думаю, что это могут быть отношения, которые стремятся к тому чтобы соответствовать ценностям двух людей, никого при этом из них не ущемляя. Разумеется, мы с моим мужем совершенно не идеальная пара. Я часто пишу в канале о том, как устала от быта, который постоянно на мне, потому что мне очень сложно добиться, чтобы обязанности по обеспечению нашей жизнедеятельности распределялись равномерно. И даже сам факт того, как я сейчас сформулировала предложение, — что МНЕ сложно этого добиться, — уже свидетельствует о неравномерности распределения. Потому что я – тот человек, который должен много работать, чтобы распределить обязанности равноценно. Мой муж Тёма на момент, когда мы с ним познакомились, был гораздо более сексистски настроен, чем сейчас. Я не уверена, что это результат моего труда, думаю, это результат того, что он сам видит, как меняется мир, и меняется вместе с этим миром. У меня нет сомнений в том, что это человек с совпадающими со мной представлениями о прекрасном, и я точно знаю, что он очень близкий человек, с которым я готова делить все. Помимо прочего, мы оба журналисты и помогаем друг другу с работой — это тоже очень ценно.
Как гореть, но не чадить? Что помогает тебе бороться за права женщин, когда уже невмоготу?
Я не могу сказать, что я всегда и бесперебойно борюсь за права женщин. Я тоже делаю внушительные перерывы: могу, например, не заходить в соцсети неделями, — и не считаю, что это делает меня плохой активисткой. Иногда я делаю перерывы не потому, что мне захотелось сделать перерыв, а просто потому что у меня ноль сил, — и я просто жду, пока они появятся. После того, как я выпустила свое последнее расследование «Ученицы», я месяца для не могла себя собрать и начать заново интенсивную журналистскую деятельность. А в моем случае журналистика сильно связана с активизмом. Единственное, что мне помогает всегда, что не иссякает и отапливает – это ярость. Я очень злюсь, когда вижу, как обращаются с женщинами. Поэтому я не останавливаюсь. Расшифровка и редактура — Диана С.

Возврат к списку